Прошли сутки навигации наступила страстная пятница. Выставляя паруса, Саша повредил больное колено, нога вздулась и сильно болела. Температура резко поднялась до 38 , а когда достигла 39 и 2 он слег в лихорадке. После пяти месяцев без витаминов и овощей раны не заживали месяцами, а вирус занесенный последним судном, больше месяца бродил по деревне в укладывая одного за другим. Я едва оправилась от болезни, была очень слаба, и не прошла еще трехдневной навигационной адаптации. Саша вставать не мог, лежал вторые сутки в забытье. Я молилась о его выздоровлении. Паруса были минимальными, и течение миля за милей необратимо уносило нас с нужного курса.
Саша принимал очень сильные антибиотики и через двое суток в Пасху кризис миновал, температура начала спадать. Ветер дул с носа иногда обрушивались непродолжительные дожди. Саша стремительно снимал наши истлевшие паруса. После множественных ремонтов генуя потеряла свою правильную форму и не надувалась, а все время похлопывала, но мы берегли ее, это был наш единственный полноценный парус. Дожди и радуги окружали нас со всех сторон, Саша считал это добрым знаком. Кроме падающих звезд я увидела еще одно чудо при свете почти полной луны. Это было ночное свечение радуги, люминесцентная арка. Думаю, что не многим живущим на земле удалось увидеть такое чудо природы. Со мной это было впервые.
Готовить у меня сил не было. Мы ели хлеб с консервами, что позволяло поддерживать силы: пол банки тушенки на двоих утром и столько же вечером. На Пасху мы обнаружили в трюме завалявшуюся больше года банку квашеной капусты, приготовив ее с пюре, устроили праздник. Растянули капусту на три дня. Температура у Саши еще держалась, но была не такой высокой. Ходить он почти не мог, переволакивая на руках свое тело через канистры с дизелем стоящие в проходе, включился в управление яхты через два дня. 10 дней мы спускались со 2 до13 градуса, оставалось самое трудное пробиться на 90 миль против течения силой в 1 узел. Заводить мотор мы могли лишь в крайнем случае не более чем на 1 или 2 мили. За 30 миль перед западным Самоа ветер кончился, пять суток мы видели очертания острова, ветер не приходил. За это время мы продвигались за сутки по 5 10 миль, меняли галсы, один раз завели мотор. Радио улавливало метеорологический канал с Паго Паго, на нем, как на заевшей пластике непрерывно день за днем передавали одну и ту же информацию: ветер 5 10 узлов, кратковременные дожди. Но на самом деле был бесконечный штиль и мы молились хотя бы тучке, чтобы запрячь ее ветер в паруса. Облака висели как приклеенные не меняя положения день за днем, на горизонте вырисовывались полосы дождя, они подолгу весели на одном месте не приближаясь, а затем бесследно растворялись. Где то на юге был шторм. Ветра не было, но огромные 4 метровые валы покачивали нас на глади океана. Нам удалось вырваться из квадрата со встречным течением 1 узел и теперь мы рассчитывали на небольшое попутное течение. 6 суток дрейфовали имея неизменный пейзаж двух островных государств Самоа на горизонте. Ветер все не приходил. Приплыла небольшая черепаха и долго купалась возле нас, будучи небольшими специалистами по черепахам, мы внести ее в разряд ядовитых и просто с удовольствием ей любовались. 10 дней в океане плюс шесть в дрейфе, ветра нет, прогноз не меняется, до земли 30 миль. Приняли решение завести мотор. Две с половиной мили в час мы приближались к земле. Мотор скрипел, визжал, стонал, вибрировал. Через 8 часов работы мотора стрелка на датчике давления масла начала подергиваться и медленно скатываться по шкале. Еще было светло, до земли 10 миль, затем крюк на три мили для обхода островка с маяком, затем еще 6 миль, перед входом обойти банки с опрокидывающими волнами и две мили внутри бухты... Саша отключил мотор, уровень масла в коробке передач упал, прокладка держала, но из-за вибрации шафта масло уходило. Когда мы приблизились к оконечности острова солнце уже село, остров призывно и нарядно сверкал электрическим светом. Пришел небольшой бриз, и мы выключили мотор на время давая ему отдохнуть. Саша ушел немного поспать перед самым опасным моментом ближайшего приближения. Волны с грохотом обрушивались на скалистые берега островка с маяком. От каждого удара я содрогалась, в темноте казалось, что мы очень близко, хотя по карте нас отделяло от него около 2 миль. Я вдыхала ароматы земли, запахи больших белых цветов, дождя и тухлой рыбы. Через час капитан проснулся, завел мотор и повел яхту на сближение с землей. Я не сводила глаз с датчика давления масла. Четырехметровые валы мягко поднимали и опускали нас вниз закрывая полоску электрических огней земли. Обошли банки с ломающимися волнами и приблизились к самому узкому, в четверть мили входу в бухту. Справа о скалу бились волны, слева на рифе они ломались. К счастью я не видела их истинных размеров в темноте, но ощущала давление и мощную силу. Под ложечкой предательски ныло, я уговаривала старика «Перкинса» еще немного потерпеть, еще пару миль потянуть. Он стонал, ворчал, но работал. Саша уже не пользовался навигатором, среди сотен огней он выделил створы и сводил их в одну точку. Красный вертикально внизу, красный вертикально вверху. Еще миля поворот, еще миля другой поворот, и мы на месте. Налетел короткий самоанский дождь. За время нашего отсутствия, что то изменилось. Большое судно стоящее на бочке, являющееся ориентиром начало якорной стоянки сильно сместилось, силуэты спящих яхт на фоне уличных огней почти неразличимы. Мы бросили якорь на глубине 19 метров, просачиваться внутрь на более мелкие глубины не рискнули. Было 3 часа ночи, на лодке к нам подошел американский яхтсмен и предложил помощь. Мы были в порядке, мы дошли. Молодец капитан, что довел свою маленькую измученную королеву до земли, спасибо старику «Перкинсу», что не подкачал в сложный момент и умница Анжелика которая об этом всем рассказала.
Анжелика Плахова
Комментариев нет:
Отправить комментарий