Философия Проекта

Лучше видеть глазами, нежели бродить душею...Книга Екклесиаста или Проповедника. (Библия)

четверг, 30 августа 2007 г.

Суринам. Дорога на Петербург


Река Суринам. Хорошо на реке в гамаке.
После визита команданта речной полиции посетившего нашу яхту по долгу службы, посоветовавшего нам отправиться в Домбург, мы подняли якоря. Поднялись вверх по реке Коммевихне, вошли в реку Суринам, и отдалились от Парамарибо на 30 километров вниз по течению. К нашему удивлению, мы оказались не единственной яхтой в стране.

Суринам. Охота на кайманов


Мы находились в стране всего лишь третьи сутки, а этого не достаточно, чтобы отдохнуть от океана. Но контакт, завязавшийся с жителями деревни Махрита, позволил нам уже договориться об охоте на крокодилов, за умеренную сумму. И к вечеру того же дня ровно в пять часов, экипированные в куртки и накомарники, в походных ботинках, мы ждали охотника на завалинке возле магазина. Пройдя вдоль деревни, мы оказались у закрытого шлюза, отделяющего канал от реки. В канале стояла очень узкая 7 метров длинны лодка, в которую мы погрузились, и понеслись. Сверху нависали кокосовые пальмы увешенные гроздями кокосов, болотная трава и поля спящих лилий проплывали мимо нас. Неожиданно канал закончился, и нам преградил путь мост. Точнее, это был горкой поднимающийся настил. Мы вышли из лодки, и мужчины, без особых усилий проволокли лодку по смазанному глиной настилу. Вверх и вниз. Это была дамба, не позволяющая воде с болот проникать в каналы. Нашему взору открылась удивительная по цвету картина. Болото, покрытое ярко красной, бархатной ряской. И опять мы полетели, перетекая из одного водоема в другой. Сашу заинтересовала, слишком правильная форма болот, и охотник ответил, что они все рукотворные. Лет 60 назад, когда Бразилия стала главным поставщиком кофе в Мире, нужно было придумывать, как по-другому эксплуатировать землю, чтобы она приносило доход. Рисовые поля простирались на сотни акров, были вырыты вручную, но никогда не использовались по назначению. Гид погрузил маленькое изящное, похожее на лепесток цветка весло в воду, глубина под нами была меньше полуметра. Теперь это была вотчина крокодилов. Мы около часа продвигались по заводям, когда наш гид остановил лодку прямо среди спящих лилий. Кайманы обитают здесь, но мы пришли слишком рано, нужно ждать до заката ещё час. Охотник предложил заполнить время ожидания путешествием к океану. Мы согласились, не подозревая, что это ещё час стремительной гонки по болотам. Но эти болота уже не были правильной геометрической формы. Лес вплотную подступил к нам, иногда лодка шаркала по корням деревьев. Мы хаотично скользили между деревьев, постоянно меняя направление, как охотник ориентировался я не понимала, чужаку заблудиться, и сгинуть в этих болтах проще простого. Я едва успевала уворачиваться от свисающих низко над водой деревьев, как вдруг деревья расступились, и мы заскользили по «салатовому» болоту, за которым гигантское солнце, отбрасывая длинные прощальные тени ложилось спать океан. На этот песчаный пляж выползают черепахи, и откладывают яйца, сюда привозят на день другой туристов, пожить на берегу океана. Я посмотрела в сторону океана с ужасом, без должного восторга. Видимо ещё недостаточно прошло времени, чтобы я по нему заскучала. Даже с любимыми нужно расставаться на время, это лишь усиливает чувства. Обратный путь был ещё стремительнее. Обострились горячие запахи болота, как ароматические масла, таинственные, и слегка тошнотворные. С наступлением темноты, лилии раскрыли свои бутоны, чтобы насладиться влажным ночным воздухом. Вода в болоте - почти кипяток. Быстро стемнело. Появились комары. Лодка остановилась. Это было другое болото, без спящих лилий. Мы приготовились к охоте. Прошло минут десять, мы сидели отмахиваясь от комаров. Вдруг охотник сказал: « Смотрите!». Совсем рядом появились два пронзительно – ярких фиолетовых огня. Они излучали такой гипнотический свет, что жертва, попавшая в их поле зрения, должна была отдаться без боя. Мы приблизились к горящим огням, и неуловимым движением охотник накинул на шею каймана петлю, закрепленную на конце тонкой бамбуковой палочки. Я едва успевала выхватывать фотоаппаратом зоны освещенные фонариком, закрепленным на голове охотника. Кайман закусил зубами палку, молниеносно подсунутую в пасть. Когда крокодила подтянули к лодке, я увидела, что это довольно крупный экземпляр, все во мне похолодело, от направленных в мою сторону фиолетовых лучей. «Вам он нравится? Или поймаем другого, поменьше». Раз уж он попался, значит так тому и быть. Охотник перехватил голову крокодила пластиковым мешком, и они вместе с Сашей завязали ему пасть. Ещё некоторое время мы сомневались, подумывая отпустить живую тварь на свободу, но моя давнишняя мечта иметь крокодиловый браслет, ремень и шляпу, пересилила чувство стыда, и вины. Мы двигались среди обступающих нас со всех сторон деревьев, ещё не придя в себя от увиденного. На дне лодки, в пластиковом мешке, без движений лежал большой живой крокодил. Деревья, выхватываемые фонариком из кромешной темноты, угрожающе сплетались над нами. Вдруг что-то выскочило из темноты, я успела лишь заметить траекторию сальто, и упало на дно лодки, подскакивая и ударяя меня под мягкое место. Я заверещала как резаная, сдерживая себя от желания выскочить, понимая, что могу перевернуть неустойчивую лодку, пыталась дотянуться до Саши сидящего в центре лодки. Прошло несколько минут, пока охотник среагировал на мой визг. Он выбрался из лодки, подошел ко мне. Босиком, по колено вводе, кишащей жуткими гадами. Это - рыба, очень большая и вкусная. Ударив её головой об борт, он бросил к моим ногам. Ничего себе подарочки. Смотря на полуметровую рыбу, я истерично хохотала, успокаивая дрожь в коленках. Меня все ещё продолжало колотить, а мужчины с удовольствием комментировали: «Вон глаза, и ещё, а там с дерева горят огни, наверное это анаконда». Вдруг охотник неуловимым движением полоснул по воде, и в руке у него оказался зажат маленький крокодильчик. Смеясь, он протягивал его Саше: «Хотите и этого?» Это малыш, жалко. Саша подержал крокодильчика в руках, и осторожно опустил в воду. Я убеждала себя, что бояться болот стыдно, женщине прошедшей два раза океан. Но желание поскорее выбраться из болот уже щекотало подкорку. Лес расступился, рисовые поля промелькнули, перетащили лодку через дамбу. В канале, охотник предложил Саше нарубить кокосов со свисающей пальмы. Неловко размахивая мачете, пытаясь не опрокинуть лодку, Саша нарубил кокосов. И лодка полная добычи причалила к мосткам возле шлюза. Взвалив на себя поклажу, мы направились к террасе, на которой нас уже ждали. Нам приготовили «роти», но аппетита не было. Еще часа два мы просидели с деревенскими, делясь впечатлениями. Охота это цветочки, а вот теперь, когда крокодил наш, насупили ягодки. Никто даже не пытался давать нам советов, как его умертвить, выделать шкуру и приготовить мясо. Крокодила оставили в мешке на кокпите, предварительно, как научил охотник, привязав веревочку к мачте. Он может сбежать и в мешке, продемонстрировав нам, с какой скоростью передвигается крокодил. Словно бульдог, просидевший в квартире целый день в ожидании прогулки, на которой он сможет написать на каждом столбе письма всем своим приятелям и знакомым. Ночью крокодил иногда шебуршился чувствуя близость воды, а когда наступил день, мы решили его максимально быстро умертвить, чтобы не мучить. Саша сделал 4 выстрела в голову, но мозгов не обнаружил. Крокодил продолжал жить. Взяв мачете, и перевернув крокодила брюхом кверху, Саша вонзил лезвие в районе горла, прокалывая плотные костяные пластины. Крокодил сделал последнюю отчаянную попытку побега, и испустил дух. Целый день я разделывала крокодила, пытаясь не повредить кожу. На животе она была панцирная, а на боках совсем мягкая, спинка чуть поплотнее. Самое разумное было бы положить шкуру на неделю в муравейник, но где здесь его найдешь, и где гарантии, что через неделю его обнаружишь. Следующий день я вымачивала шкуру в солевом растворе. Еще она не успела просохнуть, как я принялась заниматься дизайном, стараясь использовать самые невыгодные кусочки, чтобы сохранить шкуру целиком. Так появилась сумочка и браслет, и ещё целая шкура без одной лапки и живота. Саша поджарил крокодиловое филе. Мясо оказалось нежным, некая смесь рыбы с курицей, но на вкус отдавало кошачьим сиками. Через два дня нам предложили отправиться на охоту на большеголовых крокодилов, они обитают дальше в джунглях. Саша загорелся, а я решила, что разделать шкуру 4-5метрового крокодила мне не хватит выносливости. Теперь меня может вдохновить только охота на леопарда или тигра, обитающих в этой стране. Непроверенная информация, которую мы собираемся провентилировать: Раз в месяц из столицы Парамарибу уходит судно, отвозящее почту в индейский посёлок Дондерскамп в реке Ваямбо. На яхте пройти нельзя, там мосты. Три дня пути. Спать в подвешенных под навесом гамаках, питаться с командой. Это уже не те индейцы, с луками, стрелами и в перьях, но кто там был, говорят, что зрелище стоящее. Да и путешествие в гамаках звучит заманчиво. Мы начали потихоньку готовиться, точная дата будет известна на следующей неделе. Надеемся, что с визами вопросы к тому времени разрешатся. Купили один недорогой гамак для пробы, и поняли, как много потеряли в жизни не ведая блаженства растянуться в гамаке. Гамак - это неотъемлемая часть культуры Суринама, заимствованная у индейцев. В них лежат даже продавцы магазинов. Количество расцветок, структуры материала, размеров, не поддаётся исчислению. Теперь у нас появилось ещё одно полноценное спальное место.


Продолжение следует.

Анжлика Плахова

Суринам


Порт Нью Хафен был погружен в глубокий сон. Саша отправился на поиски табака. Его остановила машина с охранниками. Выйти за территорию порта ему не позволили, но сигаретами угостили. По законам этой станы мы не имели права сами искать таможню, должен прийти агент. Порт постепенно оживал. Появились рабочие в спецовках, стали заниматься ремонтом и перестановкой контейнеров. Несколько раз подъезжали машины с людьми в униформах, но ничего толком не прояснилось. Сегодня суббота, а понедельник «День освобождения от рабства» - национальный праздник. Все офисы будут закрыты три дня.
Солнце ярко осветило новый день. Зелень резала глаз. Летали стрекозы. Кружевной мост на арочных сваях, парил над рекой, соединяя два берега. Он был такой высокий, что вполне мог пропустить « Queen Merry» - самый большой океанский лайнер на свете. Совсем рядом, почти полностью перегородив реку, лежало огромное давно затонувшее судно. Что мы не врезались в него ночью, при таком сильном течении было просто чудом. Во время второй Мировой Войны, когда немцы захватили Голландию, и решили что колония Суринам переходит в их руки, направили военное судно, чтобы как говориться пощупать добычу руками. Они не знали, что в стране находятся Американские военные силы. Команда корабля оказалась в плену, но одному удалось вырваться и потопить корабль. Мы оказались первой яхтой пришедшей в этот порт, со дня его основания. Порт был построен более 20 лет назад. Что делать мы не знали. Спать почему-то не хотелось. Стали понемногу прибирать на палубе, зачехлять паруса, ожидая реакции властей. Течение в реке немного ослабло. Мутная глинистая вода проносила целые острова травы. Лиановые растения огромными полянами отправлялись в далекое плавание. Бревна, ветки, городской мусор, все стремительно проносилось мимо нас. Жара начала давить. Вода опустилась на 2,5 метра и нашему взору открылась колоннада из бетонных свай, на которых держался пирс. Выбраться на пирс с яхты стало невозможно. Течение так сильно отжимало яхту, что подтянуть канат не хватало человеческих сил. Про нас видимо забыли, или наступил обеденный перерыв. Порт опустел. Находиться в яхте, где был страшный кавардак, не хотелось. Горы мокрой одежды, разбросанные инструменты, посуда, выломанные дверцы, хотелось бежать от этого, и хотя бы на время забыть, сколько предстоит срочной работы. Течение позволяло нам отравиться в сторону города. Мы, сняли лодку, плюнув на все запреты, отправились на знакомство со столицей Парамарибо. Низкий берег, покрытый густой зеленью, перекошенные высокие деревянные сваи, полуразрушенные строения, несколько пришвартованных бок о бок небольших торговых бразильских судов похожих на грецкие орехи. Мы проходили мимо огромного крытого городского рынка, где чувствовалось большое скопление народа, стоянку речного такси. Длинные узкие лодки непрерывно сновали от одного берега к другому. Привязали лодку к барже и, перебравшись через неё, оказались в симпатичном открытом ресторане где сидело несколько белых и индийцев, негры пили пиво у барной стойки. Ароматно пахло специями, сильно захотелось поесть. Узнав где можно поменять деньги, направились в сторону банка. Набережная, которую мы видели ночью, меня ошарашила. Я чувствовала себя словно ребёнок, который верил в Деда Мороза, и только что узнал, что Дед Мороз, это переодетый жирный сосед, вечно отвешивающий ему подзатыльники. Мое тонкое вологодское кружево превратилось в скелеты динозавров. Да, это были некогда прекрасной голландской архитектуры дома, но что от них осталось…
Сделав легкий экскурс в историю, мы узнали что Суринам, это бывшая колония Голландии, получившая независимость в 1975 году. В этот период, только за один год 40 тысяч белых покинули страну уехав в Голландию. В последующие годы страну покинула половина населения. Чувствовалось, что голландцы очень много сделали для развития этой страны. Прорыли каналы, построили шлюзы, просторные изящные дома, велосипедные стоянки. Ощущение, что это Голландия затерянная в джунглях.
В очень давние времена, между англичанами и голландцами 16 лет велась война за господство в Суринаме. Наконец сев за стол переговоров они договорились. Голландия получила Суринам, а Англия, земли, на которых сейчас построен Нью-Йорк.
Ближе к центру скопление людей увеличивалось. Торговцы разливным сиропом толкали впереди себя самодельные тачки, продавцы певчих птиц носили крошечные клетки. С легкостью, перепрыгивая через лужи, разноцветная нарядная толпа струилась по обеим сторонам дороги. Хотя мы были единственными белыми, на нас никто не обращал внимания, не тыкал пальцем, и вообще не замечал. После 23 дней проведённых в океане, нам показалось, что мы находимся на Невском проспекте в период новогодних распродаж. Мне хотелось фотографировать нарядных, с причудливо заплетенными волосами людей, но голод гнал Сашу к пункту обмена валют. Мы зашли в павильон, над которым весела вывеска « Обмен валют», но внутри оказалось помещение, больше похожее на лабораторию. В нём стояла аппаратура для взвешивания и обработки золота. Возникла идея попасть на прииски и намыть хоть крупинку золота. Нас направили в соседнюю комнату, где у китайца поменяли 50 евро на 187 суринамских долларов. Несколько красочных незнакомых банкнот, и три монеты с изображением парусника и двух индейцев. Теперь мы были платежеспособные, и решили вернуться в ресторан на террасе, туда, где запарковали лодку. Саша заказал свинину, а меня заинтересовало блюдо, которое ели за соседним столиком. Справившись о стоимости, я заказала крабов. Семь евро мне показалось вполне приемлемым за огромную гору клешней, тем более что никогда в жизни не ела крабов, и честно заслужила маленькую роскошь. На гарнир подали отварной рис, кусочек вареного банана и два вида неизвестные водорослей. Очень неловко ломая неудобными щипчиками клешни, которые разлетались под стол я, принялась выгрызать белое мясо обжигаясь острым соусом. Работать нам крабами предстояло часа на два. Но мы никуда не торопились, и с наслаждением попивали холодное рисовое пиво. Аристократы видимо специально внесли крабов в разряд изысканных блюд, чтобы ввести в смущение непосвященных. По началу я стеснялась своей неловкости, но на меня никто не обращал внимания, и я расслабилась, и вскоре постигла это науку. Приближался очень сильный дождь, который нужно было переждать. С террасы вдалеке была видна наша яхта. Обрушился тропический дождь такой силы, что полностью исчезла видимость. Потоки воды стеной стекали с навеса, вода не успевающая просочиться сквозь дощатый пол стала заливать террасу. Через час дождь закончился, и мы отправились на поиски супермаркета, но при изобилии крошечных магазинчиков открытых не каждом углу, не нашли ни одного, где было можно купить человеческой пищи: яйца, хлеб, курицу. Зайдя в здание городского рынка, мы словно оказались в самолетном ангаре. Под гигантскими сводами, в полумраке сидели многочисленные торговцы, но вместо ожидаемых мной колбасы, молока, творога, они торговали белыми камнями из кальция, пучками сухих листьев, коры и травы. Было страшно подумать, что в этой стране живут одни шаманы, и варят ядовитое зелье себе на обед. Я чудом разыскала знакомый мне ананас, овощи похожие на огурцы с волнистыми краями купить не решилась. Народу стало еще больше, люди никуда не шли, а просто тусовались на улице, и мы с трудом просачивались между ними. Голова пошла кругом от суеты, и мы отказались от поисков супермаркета. В пакете оставались остатки обеда, несколько крабовых клешней, которые я так и не смогла доесть. Мусор, а точнее пластиковые бутылки и упаковки, грудами лежали на тротуаре. Видимо страна не бедная, судя по количеству одноразовой посуды. Вычерпав воду из лодки, мы направились к яхте, в порту нас уже ждали, и велели немедленно уходить. Должно прийти большое судно для разгрузки. Куда уходить нам никто не посоветовал. День клонился к вечеру, приближался сильный дождь. По течению мы проплыли вдоль города, но места где бросить якорь не нашли. Обычно, яхт – клуб находится в центре города, и является его украшением, но только не в этой стране. Мы вообще были единственной яхтой. Когда нас накрыло сильным дождем, решили пришвартоваться к буксиру, пилотирующему большие суда, но нас немедленно недружелюбно выдворили. Чуть поодаль не другом берегу находилась ещё одна пристань, но оттуда нас выдворили в более мягкой форме. Оставалось подниматься в устье реки и идти в соседнюю реку, где по карте в 10 километрах была обозначена якорная стоянка. Течение стало встречным и быстро усиливалось. Стало совсем темно. Саша сверялся с компьютерной картой, я стояла за штурвалом. Накатила сумасшедшая усталость. Третьи сутки мы совсем не ложились спать, не считая 12 дней бессонных дней в океане. Хотелось бросить якорь прямо посреди фарватера. Мы прошли 7 километров. Течение стало таким сильным, что яхта перестала двигаться вперёд. Сместившись на несколько метров от фарватерной линии, бросили якорь и легли спать. Яркий солнечный свет разбудил меня. Я села под мачтой с наслаждением поглощая ароматный ананас. На обеих сторонах находились пристани. С одного берега Маринбург, а с другой селение Махрита. Нужно было заниматься делами, но желание выйти на землю пересилило чувство долга. Маринбург оказался небольшим селением с одной главной улицей, одним супермаркетом, маленькими семейными японским и китайским ресторанами. Просторные одноэтажные домики с навесами от дождя. В году более двухсот дождливых дней. Страна, населенностью около полумиллиона, очень многонациональная: индийцы, китайцы, негры, индонезийцы. В глубине страны, в прериях несколько поселений индейцев, среди непроходимых болот обитают потомки беглых рабов. В 18 веке, индийцы приезжали на заработки, нелегально. Англичане, добились от голландских властей медицинского обслуживания и правовой защиты для своих колонистов. Индонезия, являлась колонией Голландии. Индонезийцы приезжали по пяти или десятилетнему контракту. Их доставляли бесплатно, наобещав золотые горы. Два с половиной цента получал работник в день, и два с половиной цента натекали и хранились у плантатора, с условием получения всех денег по окончании контракта. Когда же контракт заканчивался, то выплачивалось меньше половины оговоренной суммы. Возвращаться домой было не на что, так как билет нужно было покупать за свой счет. Так в Суринаме появились индонезийцы. Их называют японцы, точнее явонцы. Постепенно они перемешались с индийцами, заключая смешанные браки. На следующий день мы отправились на другой берег в деревню Махрита. Хоть наше появление в этих местах было исключительным событием, никто не подошел к нам, и не заговорил, до тех пор, пока мы сами не обратились к ним. Так завязался контакт, а потом тесная дружба. С этого момента, целые делегации по несколько раз в день посещали нас. Особый восторг они испытывали наблюдая, как двигается рыба на дисплее эхолота. Когда мы посещали деревню, нам готовили угощение, «роти» - национальную индийскую еду, кокосы, апельсины, речевого рака, который не мог уместиться в моей руке, делились дождевой водой. А после охоты на кайманов, мы были ещё более обласканы и любимы. Изготовленные мной сумочка и браслет из кожи крокодила, произвели фурор. Прощаясь, мы клятвенно обещали вернуться, и ещё раз сходить на охоту, но уже на больших 4-5 метровых, большеголовых крокодилов. Обычно, туристы при охоте на кайманов лишь наблюдают момент захвата крокодила петлёй, и отпускают его на волю. Никто не ест крокодилового мяса, никто не знает, как разделывать шкуру. Никому не приходило в голову после охоты забирать крокодила живьём. Я уверена, что в этой деревне нас будут ждать, всматриваясь с причала, не идет ли яхта с мачтами, на которой путешествуют русские. Первые представители этой огромной страны, о существовании которой они даже не подозревали. Выяснилось также, что соседний причал, в пятистах метрах от деревни Махрита ничто иное, как экологический отель, бывшая плантация, сохранившая строения с начала 18 века. В какой-то период там находилась жандармерия, охраняющая нелегалов из Индии. 4 года назад, хозяин-голландец купивший эту землю в 1975 году, в период развала страны, получил от государства 1миллион евро субсидий, для реконструкции зданий, для сохранения голландской архитектуры за приделами страны. Теперь «Фредериксдорп» находится под охраной ЮНЕСКО. Сюда, для единения с природой приезжают в основном Голландцы. Так же, за 12 километров, через болота, они отправляются на лодке, на денёк другой, в домик на берегу океана. Созерцают океан, гигантских черепах выползающих на песчаный пляж откладывать яйца.


Продолжение следует.

Анжелика Плахова

От Кабо Верде до Суринама


Уже неделю как, мы могли покинуть острова Зеленого мыса. Единственное, что нас удерживало, это прогноз. Американский и европейский прогнозы были едины, до пятницы ветра не будет. Болтаться неделю в штилях – это значит не идти никуда, поэтому мы выбрали меньшее зло. Шили москитные сетки, да и ремонта на яхте всегда хватает. Нарушая английскую традицию не покидать порт в пятницу, в полдень мы подняли якоря. Ветер должен прийти к вечеру, значит разумнее пройти по проливу раньше его прихода, в проливе всегда ветер, когда он усилится, лучше быть подальше. Незадолго до нашего прихода на Кабо Верде, в проливе перевернуло яхту. Людей спасли, яхту унесло в океан. Мы отправились в путь. Пролив нас порадовал, ни огромных волн, ни встречного течения, умеренный ветер, я даже смогла приготовить суп. Миндело медленно занавешивался каменным занавесом. Спящие великаны беззвучно храпели в небо, задрав носы и раскрыв рты на пустынных утесах. Марево скрадывало очертания острова, мы уходили в океан. На закате солнца я поручила себе поспать. Все люки были задраены, тяжелый, спертый воздух, дурманил голову, сильный запах водорослей, наросших за время стоянки на канатах вызывал приступ дурноты.

Океан. (Продолжение) Александр Сухарев


Яхта продвигалась все дальше на юг. В свободное от вахты время изучал морские лоции, которые предупреждали о том что мы приближаемся к блуждающим Морям Погибших Лошадей. Эти моря открыли после Колумба, когда началась эпоха дальних путешествий под парусами. Северо – восточный торговый ветер или пассат, как принято называть на русском языке, недалеко от экватора начинает стихать и переходить в полный штиль. А ещё дальше к югу начинается юго – восточный пассат южного полушария. И эта тянущаяся через весь океан полоса перемены ветров имеет ширину от 200 до 400 морских миль. Парусники, попадавшие в это воды, теряли ветер и дрейфовали месяцами. Приходилось выбрасывать за борт лошадей, чтобы сохранить воду для команды. Говорили, что лошади плавали вокруг судна всю ночь, холодя своими криками кровь…

Океан. Алекандр Сухарев


Яхта продвигалась все дальше на юг. В свободное от вахты время изучал морские лоции, которые предупреждали о том что мы приближаемся к блуждающим Морям Погибших Лошадей. Эти моря открыли после Колумба, когда началась эпоха дальних путешествий под парусами. Северо – восточный торговый ветер или пассат, как принято называть на русском языке, недалеко от экватора начинает стихать и переходить в полный штиль. А ещё дальше к югу начинается юго – восточный пассат южного полушария. И эта тянущаяся через весь океан полоса перемены ветров имеет ширину от 200 до 400 морских миль. Парусники, попадавшие в это воды, теряли ветер и дрейфовали месяцами. Приходилось выбрасывать за борт лошадей, чтобы сохранить воду для команды. Говорили, что лошади плавали вокруг судна всю ночь, холодя своими криками кровь… В разное время года штилевая полоса то поднимается к северу, то опускается к югу, то становится шире, то сужается. Лоция говорила о том, что в это время года полоса поднимается на север. Значит, мы приблизились к границе Морей Погибших Лошадей. На следующий день пути ветер начал стихать, но еще имел достаточно силы чтобы мы могли продолжать путь под парусами. Вода океана стала бутылочного цвета. Это воды Амазонки изменили её цвет. Все говорило о том, что мы приближаемся к Гаянскому течению, идущему параллельно континенту. Ночью задул свежий ветер. До земли оставалось 120 морских миль. Незадолго до рассвета почувствовал что волны изменились. Они стали короткими и крутыми, идущими с разных сторон. В этот миг ветер поменялся и стал встречным. Я снял паруса. Яхта легла в дрейф, но навигатор показывал что нас тащит на северо -запад со скоростью 6 узлов, тогда как нам нужно было идти на юг! Течение изменило ветер. Звездное небо закрыла большая туча с мелким дождем. Стало совершенно темно. Только гребешки волн светились ядовито – зеленым светом. Казалось они висят в чёрной пустоте и движутся на нас со всех сторон. Зрелище было настолько жутким и красивым, что в душе вместо ужаса возникло чувство удивления. Захлопнув над головой крышку люка, пошел спать. Будем ждать утра. На рассвете выяснилось что ветер стих и мощный поток течения тащит нас в противоположную сторону. Мы завели мотор, включили полный ход и пошли на юг. Но течение было настолько сильным что, оказалось, мы стоим почти на месте. За день продвинулись на 10 миль. Выключили мотор, дав ему отдохнуть, и за это время нас снесло обратно на то же место. Мощное, широкое течение океана отталкивало нас от земли. И мы ничего не могли с этим поделать. Я стоял на кокпите и ругал течение последними словами, но мои слова тонули в пустоте. Океанской реке было все равно. Она несла свои соленые холмистые воды и ей было не до нашей яхты, ни до нас, ни до того что мы соскучились без земли. Успокоившись, стал думать какой выход можем найти. Рассмотрев внимательно навигационную карту, обнаружил что течение идет над пропастью, где глубины с полутора километровой глубины поднимаются до 80-ти метров. Логика подсказывала, что если мы сможем выйти на это глубины, сила течения должна резко ослабнуть. Получалось что нам нужно идти не на юг, а на юго – запад, пресекая гигантскую океанскую реку по кратчайшему пути. Подул легкий ветер. Под мотором и парусами мы снова вступили в борьбу. Миля за милей пробивались вперёд и на следующий день вошли в зону кипящей воды. Как в закипевшем чайнике на поверхности воды поднимается подпрыгивающая рябь, так было вокруг нас. Течение было настолько сильным, что вода кипела до самого горизонта. К вечеру сила течения стала спадать. Подпрыгивающая рябь улеглась. Мы вошли в зону небольших глубин. Ветер посвежел. Появились волны. Мы снова под парусами шли по океану энергии. Энергия движущихся волн пронизывала нас, непонятным образом давая силы и мы продолжали управлять яхтой несмотря на то что многие сутки почти не спали и почти не ели. Эхолот показывал глубины 30 метров. Ровное песчаное дно. Яхта шла над затопленной океаном частью материка. Никто из живущих не знает когда это произошло. По всей видимости очень давно. К вечеру следующего дня цвет воды стал мутно-зелёным. Начали приближаться к земле. Впереди, пока ещё не видимый за горизонтом, влево и вправо от нас расстилался огромный обитаемый мир. А в стороне по левому борту оставались печальные моря, где невидимые души лошадей скачут своими табунами над верхушками волн… Утро следующего дня было ясным и солнечным. Цвет воды стал глинисто - мутным. Это воды реки. Земля совсем близко. Скоро появятся рыбаки или пираты. К встрече с обитаемым миром надо быть готовым. Я достал ружье, зарядил картечью, и положил рядом с собой. Глубины десять метров. Земли не видно. Появилось несколько больших деревянных рыбачьих лодок. Рыбаки помахали нам дружественно рукой. Мы помахали в ответ. Всё нормально. Навигационные карты говорят что в этих местах бывают пиратские нападения. Надо быть начеку. Скоро вечер. Мы идём параллельно берегу, приближаясь к входу в реку. Земли не видно. В 20 –ти метрах от нас появляется большая черная голова с темным туловищем и снова исчезает под воду. Что это? Впереди по курсу плавает темный предмет. Приближаемся. Гигантская 5 –ти метровая мёртвая черепаха плавно качается на волнах. Темный панцирь с продольными полосами-шипами. Книги говорят что этот вид черепах ровесник динозавров. Всё может быть. Делаем круг под мотором вокруг черепахи. От неё пахнет тухлой рыбой. Идём дальше. На горизонте появилась тёмная полоска с торчащими палочками. Беру бинокль. Смотрю. Это не палочки. Это верхушки деревьев. Земля. Вот и бело – красный буй, показывающий начало входа в реку. Откуда –то со стороны земли в океан медленно выходит большое судно. Связываемся по радио. Нам подтверждают что это начало канала в реку Суринам. Сообщают что скоро начнётся отлив, а прилив будет в 2 часа ночи. Вокруг многомильные отмели и сильные течения. Канал промаркирован буями. Будем продвигаться вперёд сколько сможем. Начинаем входить в канал. Земля ещё далеко. Под мотором миля за милей идем вперёд. Темная полоса на горизонте приближается. Слева и справа от нас хорошо различимы деревья. А перед нами река. Шире Невы. Темнеет. На буях загораются огни. Движемся от огня к огню. Пахнет землёй. Входим в реку. Пытаемся дойти до следующего буя. Встречное течение усиливается. Нужно бросать якорь. Глубины 4 метра. Бросаем якорь. Цепь разматывается и вибрирует под силой движущейся воды. Якорь держит. На небе тысячи звёзд. Вдалеке, возле леса, огни какого-то селения. Падаем спать. Просыпаемся глубокой ночью от того что вибрация прекратилась. Течение закончилось. Скоро начнется прилив. Поднимаем якорь. Анжелика становится у штурвала. Я беру навигатор, карту и прокладываю курс. Идем, ориентируясь на огни буёв. Вокруг красивый вид. Зарево огней. Земля встречает нас музыкой сверчков. Они прилетели, расположились среди парусов и устроили концерт, подбадривая нас: Вперед! Вперёд! Мы с вами! Поворот реки. Второй. Ещё один. Вот и город. Попутное течение быстро тащит нас. Огни города проносятся по правому борту со скоростью шести узлов. Загадочные улицы и дома. Все погружено в сон. Скоро рассвет. Вот и пристань порта. Медленно подходим, швартуемся левым бортом. Светает. Наступает новый день. Власти порта говорят что мы первая яхта, зашедшая в этот порт, и первая, зашедшая в страну за много месяцев. Выясняем что никаких официальных и неофициальных представительств России в этой стране нет. Послы России сюда ещё не добрались. Сидим на палубе и смотрим на высокую арку моста, за которым река делает изгиб и уходит куда-то в джунгли, где живут индейские племена. Синее небо. Буйная зелень радует глаз. В душе такое чувство, что мы открыли новый мир. Как мореходы древности шли и натыкались на острова и континенты и случайно открывали их, так и мы шли, шли и открыли Суринам. Флаги Петергофа взметнулись на мачту и гордо зареяли на ветру, говоря о новом времени, принесенном сюда нашими парусами. Апрель- июль 2007.


Продолжение следует.

В океане. (Продолжение) Александр Сухарев


Мы изучали атлас, решая куда отправиться дальше. У нас нашлась подробная карта Суринама. Пытались что-нибудь выяснить об этой стране, но никто про неё ничего не знал. Никто из яхтсменов там не был и не представлял где она находится. Многие считали, что Суринам лежит в Африке, другие полагали что где-то в Индонезии. Некоторые думали, что это остров в Индийском океане, но голландская навигационная карта однозначно указывала на то, что страна Суринам находится в южной Америке на реке Суринам, что к северо-востоку от реки Амазонок, или реки Амазонки, как принято на русском языке. В июле на островах Зелёного Мыса стихает ветер. Но это уже ничего не меняло. Ремонт был почти завешен, и мы знали куда хотим идти - в никому не известную страну Суринам, лежащую в 2000 морских милях к юго-западу от якорной стоянки Миндело, где-то за океаном, на противолежащем материке. Ветер действительно стих. Официальный морской прогноз погоды флота США, прогноз погоды Испании, дающиеся на южные параллели и местный прогноз сходились в том, что к исходу третьих суток придет ветер. И станет сильным на четвертые сутки. Мы были готовы в путь. Фляги наполнены водой. И тщательно раскреплены. Флаги Петергофа сняты и убраны до новой земли, что бы потом быть снова поднятыми на мачте и гордо реять на ветру, рассказывая иным народам о далекой и неведомой стране Петра 1 и о городе Ивана и его друзей, помогающего в нашем странствии. Двое последних суток пролетели быстро. Днем на 3-и сутки в проливе между островами подул свежий ветер. Мы подняли якоря, попрощались с Харвеем и под мотором начали выходить из бухты, отправляясь в путь в неизвестность. Харвей со своей яхты долго махал рукой нам вслед, пока его не закрыл из виду мол порта. В проливе светило солнце и свежий попутный ветер гнал небольшие волны по нашему курсу. Наступил вечер, потом ночь. Острова остались далеко позади и только зарево огней Миндело отражалось светлым пятном на небе где-то у линии горизонта. А впереди перед нами расстилалась тьма. Черное небо, переходящее в черный океан. Только редкие проблески звезд между набегающих облаков и ярко-зеленые вспышки планктона на гребешках волн. Наступила глубокая ночь. Вопреки прогнозу ветер немного стих. Анжелика ушла спать, а я сидел на кокопите и размышлял о чем-то своем. Размышления прервал глухой лязгающий стук. Такой бывает, когда металлом стучат о металл. Включил фонарик, выглянул за корму. Лопнул болт крепления ветряного пилота. Конструкция стала подвижной, готовая в любой момент рассыпаться от сильного удара волны. Хорошо, что не было больших волн. Разбудил Анжелику, надел гидрокостюм и свесился с платформы головой вниз, в одной руке держа гаечный ключ, в другой новый болт. Моя голова находилась в нескольких сантиметрах от темной поверхности воды, уходящей на глубину одного километра. Глухая ночь. Неведомые обитатели глубин в это время поднимаются к поверхности на охоту… Лучше об этом не думать. Анжелика крепко держала за страховой ремень, а я лихорадочно пытался вставить новый болт в гнездо и затянуть его ключом. Конструкция качалась лязгая друг о друга. Гнезда сходились и расходились снова. Пришла волна и моя голова по самые плечи погрузилась в черную воду. Болт никак не попадал на место. Пришла другая волна и моя голова снова скрылась в черной воде. Через час болт удалось установить и затянуть. Ветер усилился. Волны стали выше. Ветряной пилот снова выруливал яхту по нужному курсу. На рассвете теплые лучи солнца осветили ветряной пилот и стало ясно, что проблемы только начались. Ночью установленный болт лопнул где-то посередине. Выкрутить его, чтобы установить другой не представлялось никакой возможности. По всей видимости, во время сварки была допущена погрешность и теперь на болты крепления воздействует слишком сильное давление. Нужно что-то предпринимать. Мы затянули болт металлическим кольцом. На следующий день кольцо от давления лопнуло. Мы поставили другое кольцо и вбили медные распорки. Теперь это крепление должно держать. Прошло несколько дней, механизм работал нормально. Яхта шла по своему курсу. Тем не менее, днем и ночью я лихорадочно вздрагивал о каждого постороннего звука, выскакивал на кокпит и смотрел на крепление механизма. Дул свежий ветер и мы каждой пройденной милей все дальше и дальше отдалялись от ближайшей земли. Навигационная карта Атлантики беспристрастно констатировала, что мы углубляемся в пространства океана, где нет никакой земли и торговых мореходных путей. Главное чтобы выдержал ветряной пилот. Это сильно облегчит нам путь. На 9-е сутки ветряной пилот не выдержал. Он сломался при свете дня и совсем не в том месте где мы полагали. Толстая нержавеющая труба крепления руля лопнула, будто её кто-то перерубил топором. Перо руля ещё некоторое время волочилось за яхтой на страховом конце, пока его не вытащили на палубу. Осмотрев поломку, пришел к выводу что отремонтировать её невозможно. Придется управлять вручную. До Суринама оставалось 1300 морских миль или более 2100 километров в эквивалентном исчислении. В любом случае обратного пути нет. Против волн и течения нельзя вернуться назад. Оставалось только идти вперед. Я рулил по ночам. Анжелика сменяла меня днем. В это время пытался изготовить другой ветряной пилот. Но ничего не получалось. Прошла долгая ночь и трудный день. Ещё одна ночь и ещё один день. К середине следующего дня мы достигли центра океана и, значит, с этого момента начали приближаться к земле. Яхта уверенно шла вперед, распугивая стаи летающих рыб, которые лихорадочно выпрыгивали из - под ватерлинии и летели по воздуху на многие десятки метров в разные стороны, уверенно лавируя между волн своими широкими и длинными плавниками. Встретилось два больших 10 метровых кита, движущихся встречным курсом и мы быстро с ними разминулись. Усталость накапливалась с каждым днем. Когда наступал вечер мы зажигали лампу, освещающую компас. Анжелика уходила спать. Я принимал управление до рассвета. Сильно хотелось спать. Только пятно света, а вокруг непроглядная тьма. Казалось что мы движемся в неведомом туннеле и только плеск волн за бортом говорил о том что вокруг расстилается океан. Я тряс головой, прогоняя сон, и снова всматривался в компас – заполненный жидкостью прозрачный шар, в котором плавало маленькое красное пластиковое блюдечко с белыми полосками и циферками. Внизу у блюдечка на тонком стержне висел противовес, для того чтобы оно всегда принимало горизонтальное положение во время качки. Маленькие белые риски, стремящиеся слиться между собой. А нужна только одна, по которой мы держим путь. С качающимся блюдечком шар и пятно света вокруг … Нет. Это ночная улица города с красной рекламой, на которой что-то написано белыми буквами… Парус бешено колотит ветром. Я вздрагиваю и прихожу в себя. Мы сбились с курса. Неужели заснул с открытыми глазами? С остервенением вращаю штурвал, пытаясь вырулить на нужный курс. Яхта медленно поворачивается в темноте. Парус сотрясается реже и реже. Потом вздрагивает и наполняется ветром. Красное блюдечко компаса плавно вращается в шаре и останавливается на нужной риске. Легли на курс. В шаре компаса отражается свет. Он проникает куда-то внутрь… Нет, это свет луны на крышах города и красная дорожка с белыми полосками. А полоски куда-то движутся, сливаются друг с другом… Колотящийся парус сотрясает мачту. Яхту развернуло боком к волнам и ветру. Сбились с курса. Снова заснул. Вращаю штурвал. Блюдечко компаса движется. Белые риски и циферки сменяют друг друга. Но это не те цифры, значит не те румбы. Ничего не понимаю. Ясно. Надо вращать в другую сторону. Яхта разворачивается. Парус вздрагивает и ловит ветер. Вот она, нужная риска – маленькая белая полоска. Приходит волна. Яхта кренится. Риска уходит в сторону. Подруливаю. Риска возвращается. Откуда – то из темноты приходит другая волна, сбивая с курса яхту. Вращаю штурвал, не давая риске сместиться. Блюдечко компаса пляшет перед глазами. Но не движется. Мы на курсе. Трясу головой, прогоняя остатки сна. Приходит злость. Белая полоска - наша путеводная нить. Не дам ей больше ускользнуть. Буду держать её за хвост, вращая штурвал и глядя на компас во все глаза. Иначе мы до конца дней будем болтаться в этой тьме, среди черных шипящих волн, где на сотни миль никакой земли, только пятна зеленого света, вспыхивающие и блуждающие в глубине как неведомые души неизвестных существ. Долго тянется ночь. Миля за милей идем вперед. Миля за милей тянется по океану наш след тысячей светящихся пузырьков. Что я делаю здесь, во тьме, среди ветра и волн, глядя на белую тонкую нить, когда где-то есть города и дома, где ровные стены и не качается пол? На этот вопрос за меня ответил другой человек. Когда-то давно я и Анжелика искали работу по ремонту яхт. И вот порт пришла большая, не новая и слегка ржавая металлическая яхта, нуждающаяся в небольшом ремонте. Мы договорились с капитаном насчет работы, и во время ремонта познакомились с экипажем поближе. Экипаж состоял из Оливье и Жизели. Оливье оказался один из десяти лучших архитекторов Франции, в свое время участвовавший в проектировании центра Помпадур в Париже. Жизель – элегантная француженка в свое время была замужем за американским миллионером, но ушла странствовать с Оливье. Когда ремонт закончился и они должны были уходить, мы собрались все вместе на яхте. И я спросил Оливье: - Почему ты, являясь одним из лучших архитекторов Франции, странствуешь на яхте по свету вместо того чтобы сидеть в Париже и наслаждаться почетом и уважением? Оливье ответил: - Когда –то я учился в университете в Париже и каждый день ходил на занятия по одной и той же улице. На этой улице жила мать моего знакомого и любила сидеть и смотреть в окно, подперев голову рукой. На этой улице находился дворик, где собирались мужики поиграть в домино. На углу была булочная, где я иногда покупал хлеб. Закончив университет, погрузился в работу. Работы было много, она удваивалась, и я постепенно поднимался вверх по карьерной лестнице. И вот, спустя 20 лет, случайно оказался на этой улице. Та же самая женщина все так же сидела у окна, мужики все так же играли в домино, а булочник, уже состарившийся, все так же торговал хлебом. Я посмотрел вокруг. Прошло 20 лет. Целая жизнь. А это люди прожили её на одной улице. Мне стало страшно. Я бросил все. Купил яхту и отравился странствовать. Оливье был прав. И вот я смотрю на путеводную нить компаса, подсвеченную слабым светом. Где – то там, по курсу обитаемый мир. Значит, мы на правильном пути. И ты, маленькая белая нить, будешь вести нас к земле даже если там поменялось всё и изменились названия стран. Мне на это наплевать. Впереди, во тьме, лежит земля. И мы должны до неё дойти. Ночь сменялась днем. Яхта постепенно продвигалась вперед, раздвигая волны гербами Петергофа, размещенными на бортах. В воздухе исчезла пыль. Небо приняло синий цвет и стало видно далеко вокруг. Давление на барометре стало падать и на следующий день мы вошли в полосу дождей. Темные облака поднимались слоями высоко в небо и обрушивали короткие шквалистые дожди. На минуты всё погружалось в потоки вод и, затем, дождь уносился вперёд, застилая горизонт темной стеной. Погода не изменилась на следующий день, а потом начался затяжной дождь, который моросил и моросил и не было видно ему конца. Набухшая одежда обвисла мешком и влага проникла во все уголки души. Все это напомнило армию: мокрый лес, мокрая трава. Дождь, падающий с неба, автомат, давящий на плечо мокрым куском железа. И где-то в глубинах сознания зародившаяся шальная мысль что, наверное, я все- таки пацифист… Настроение упало к нулю, но силой воли поднялось до уровня, достаточного для управления яхтой. На следующий день над океаном висела мгла. Не было дождей. Яхта мерно шла вперёд, на душе было мирно и хорошо. В Библии сказано что Бог обитает во мгле. Навигационная карта Атлантики показывала, что мы находимся над гигантским провалом морского дна. В этом месте 2-х километровые глубины океана внезапно проваливаются на четыре километра вниз и достигают почти шести километровой отметки. Интересно то, что перед отравлением в путь мы смотрели передачу об одной экспедиции, которая здесь ныряла в батискафах на дно и сняла об этом документальный фильм. Поэтому мы знали, что под нами на глубине, ползают какие –то приплюснутые существа, а дно усеяно множеством невысоких конусов вулканов, исторгающих черный дым… Я опасался глубинной волны, которая могла перерасти в высокую поверхностную волну и хотелось как можно быстрее миновать это места. К вечеру следующего дня мы вышли за пределы пропасти и под нами снова потянулось двухкилометровое океанское дно.


Продолжение следует.

Летучий Голландец

100 великих легенд и мифов Морская стихия, полная тайн, чудес и опасностей, всегда будоражила воображение человека। Люди издревле населяли морские глубины фантастическими существами – грозными чудовищами и прекрасными морскими девами। Среди моряков ходило много рассказов о чудесных островах и удивительных народах. В начале XVII в Голландии возникла легенда о корабле - призраке, получившим название «Летучий Голландец». О существовании этого корабля знают моряки всего мира, но о том, откуда взялся Летучий Голландец. Почему он осужден вечно скитаться по морям и кто был его капитаном, рассказывают по-разному. В одном варианте легенды говориться, что голландский капитан по имени Ван Страатен поклялся обогнуть мыс Доброй Надежды против ветра и против течения. Но стихия оказалась сильнее человека. Сто раз приступал Ван Страатен к выполнению своего дерзкого замысла, и сто раз ветер и волны отбрасывали его корабль назад. Ослепленный гордыней капитан не пожелал смириться с поражением. Он призвал на помощь самого дьявола и заявил, что готов пожертвовать вечным блаженством, лишь бы достигнуть намеченной цели. Дьявол услышал роковые слова Ван Страатена. Ветер тут же стих. Волны улеглись, и корабль голландского капитана легко и свободно обогнул мыс Доброй Надежды. Но с того дня Ван Страатен был осужден вечно носиться на своем корабле по морским просторам, без надежды когда-нибудь достигнуть гавани. Моряки верили, что любое судно, встретившее Летучего Голландца, обречено на верную и немедленную гибель. Сегодня, на закате солнца, в гавань города Миндело вошел парусник под Голландским флагом. Саша приблизился на лодке, чтобы убедиться, что это не сон - «Летучий Голландец». Сильно выпивший капитан, с развеселой командой преимущественно женского пола. Со знакомством мы думаем повременить, еще не решили, хотим ли этого.
Продолжение следует.
Анжелика Плахова

Что мы делаем в океане?Океаним! (продолжение) Кабо Верде. Анжелика Плахова



Вторые сутки мы спим игнорируя таможенные и иммиграционные полиции, навязчивых опекунов, которые пытаются взять над нами контроль подплывая к яхте. Ощущение такое, что в городе с 55 тысячами обитателей есть только две категории людей: одни ходят в рабочих комбинезонах и форменной одежде - это работающие благо порядочные граждане, они не опасны. Другая половина наблюдает за тем, что происходит городе: попрошайничает и ворует, некоторые при этом приторговывают гнилыми овощами и старым барахлом. Саша вышел на землю до здания полиции, что находится напротив нас. Каждый второй требовал от него денег. Ему придется менять отношение к Библейской заповеди: « Не отворачивайся от протянутой руки». Думаю, что все население города будет выстраиваться на его пути. Он решил поменять очень мелкие деньги, чтобы не отказываться от своих принципов. Двое суток я смотрю с борта яхты на город. Он похож на театральные декорации из кукольного спектакля. Разноцветные двухэтажные колониальные домики, это наследие португальцев. Через два дня преодолев страх, влекомая желанием пройти по твердой земле, я решаюсь отправиться в город за рыбой и овощами, Саша остается охранять яхту. Я иду по центру города. На мне просторный льняной костюм. Двигаюсь медленно, с маской равнодушия на лице, они не должны догадаться, что я их боюсь. Я не убегаю от хватающих меня рук, я игнорирую любое привлечение внимания, я не реагирую на детей стелющих на землю передо мной свою одежду, торговцев, чистильщиков обуви цепляющихся ко мне. Главная улица портового города. Мне кажется, что я в эпицентре цыганского табора. Креплюсь. Я рассматриваю полуразрушенные, некогда красивые архитектурные здания, в темных проемах арочных с лепниной окон, в полумраке, что - то продается или просто складируется мусор. Стойкий запах мочи висящий в пыльном воздухе вызывает приступ тошноты. Опорожняются здесь прямо на улицах, туалетов видимо здесь нет. Снимать нельзя. Камеру вырвут сломав при это пальцы. При португальцах это был красивый город с широкими улицами, скверами, площадями, мозаичными мостовыми. Даже не могу представить, как выглядят окраины, куда ходить даже днем опасно для жизни. На рыбном рынке, словно бревна свалены туши трехметровой рыбы – меч и других не знакомых мне сортов рыб. Мужчины разделывают рыбу, а женщины носят её в огромных тазах на голове (на вскидку больше 30 кг). Люди имеют очень темную кожу, но не чистые негры, а какая-то помесь с арабами и португальцами. Очень не красивые. Я покупаю рыбном базаре килограмм бушей. Буш - это удивительное существо, видимо моллюск. Шнобель – нос, рожки, на кончиках рожек грустные глазки с ресничками. Это мультяшное существо имеет коричневый, как крылышко большого таракана твердый коготь, с помощью которого оно цепляется за камни, панциря у него нет. Коготь, мышечная масса и глазки на палочках. Я называю его кракозябля. Экзотичное и очень вкусное. Правда когда его пережёвываешь чувствуешь себя злодеем. Удивительно, но французы очень любят бедные страны, здесь исключительно французские яхты. Наверное это наследие Наполеона чувствовать себя великими среди низших рас. Получать удовольствие, наблюдая, как дети поедают заварку от выпитого тобой сладкого чая. Безумие. Я хочу скорее покинуть эту страну, вопрос в ремонте ветряного пилота. Но пока мы восстанавливаем силы, ведь мы отокеанили лишь 900 миль, это треть пути, впереди еще более 2000 миль, и ещё…

Продолжение следует.

В путь (продолжение) Кабо Верде. Александр Сухарев


Мы достали бутылку рома, припасенную с Канарских островов, забрались на крышу каюты и медленно пили, взирая на окружающий мир. Окружающий мир представлял собой 2-х этажный пыльный полуразрушенный городок Миндело, окруженный высокими холмами, лишенными всякой растительности. Не было видно даже травы. Острова Зеленого мыса называются так не из-за того что покрыты зеленью, а потому что находятся напротив Сенегала, в котором есть Зеленый Мыс, где лежит столица Дакар. Когда португальцы открыли это безводные и безлюдные клочки земли они, чтобы не путаться в названиях, назвали их островами, Лежащими Напротив Зеленого Мыса. Все правильно и логично. Дошел до Зеленого мыса, повернул на Запад, и уперся в эти острова. Со временем название сократилось. Острова населены неграми и мулатами, потомками рабов. Во времена работорговли из Африки на острова привозили рабов и продавали на транзитные суда. В 1975 году рабство было окончательно отменено. Португальцы ушли из этих мест, предоставив неграм, островитянам независимость. Страна погрузилась в забвение и была заново открыта около 20 лет назад, когда началась эра парусных переходов через Атлантику. Страна так и называется Кабо Верде, что в переводе с португальского означает зелёный мыс. На следующий день хорошо выспавшись, надули резиновую лодку, спустили на воду и пошли на землю. Вначале решили нанести визит к властям. Власти представляли собой морскую и иммиграционную полиции, находящиеся в разных местах. Здание морской полиции находилось прямо напротив нас. На первом этаже двухэтажного здания в коридоре за обшарпанным столом сидел чиновник в форме и фуражке с якорем. Он забрал судовые документы, и сказал что отдадут их обратно, когда будем покидать страну. Так же объяснил что иммиграционная полиция сегодня закрыта, потому что у них умер сотрудник и все ушли на похороны. Рассказал что в городе есть госпиталь где работают русские врачи, а на рейде 12 лет стоит украинский буксир. Это его главная база базирования. Город произвел на нас удручающее впечатление. Нельзя было сделать шагу, чтобы кто- нибудь не подошел и не стал навязчиво предлагать свои услуги или просить денег. Если мы кого-либо спрашивали как куда - то пройти, за информацию требовали плату. Нам рассказали, что лодку и яхту без присмотра оставлять опасно, а ночью по городу лучше вообще не ходить, разве что по освещенным местам, которых оказалось не так уж и много. Днем воруют, ночью грабят. Мы хотели как можно скорее покинуть эту страну, но нас держал ремонт. Ко всему прочему сломалось VNF радио, и мы не могли переговариваться с другими судами. На следующий день я пошел в иммиграционную полицию, а Анжелика осталась сторожить яхту. Полиция находилась в сарайчике глубине порта. В маленькой комнатке без окон сидел человек с печальным лицом. Я выразил ему свои соболезнования по поводу смерти напарника. Он грустно кивнул головой, поставил штампы в паспорта, и сказал что в госпитале есть русские врачи и он знает одного. Его зовут Сергей, он хороший человек. На следующий день нанес визит на украинский буксир. Он стоял на рейде на якоре за молом порта, слегка покачиваясь на невысокой зыби. Надувная лодка ткнулась в высокий, окрашенный в черный цвет, борт судна. Одесские моряки сбросили верёвочный трап и концы, которыми я подвязал лодку. Выбрался на палубу. Меня с любопытством расспросили. Я вкратце рассказал о том, о сём. Объяснил, что ищу возможность отремонтировать ветряной пилот. Меня повели к капитану. Капитан находился где-то наверху, у капитанского мостика, на высоте 3-х этажного дома. Мы поднялись на мостик и вошли в штурманскую рубку. Я с восхищением окинул взглядом штурманские приборы, штурманские столы, окна рубки, площадь которой значительно превышала размеры нашей яхты. К нам вышел капитан, невысокий человек с лицом торговца, одетый в шорты и майку. Я объяснил цель визита. - 200 долларов - ответил он, до конца не дослушав меня. - И вообще, ты должен был получить разрешение морской полиции, перед тем как прийти сюда. - Я полагал, что это территория Украины –недоуменно ответил я, тем более в морской полиции сами объяснили как вас найти. - Не важно. В следующий раз как надумаешь зайти, обязательно возьми разрешение в морской полиции – ответил капитан и раздраженно добавил: Не понимаю, не понимаю, я 40 лет проработал на море и не понимаю людей, путешествующих на яхтах, подвергающих себя риску для жизни. Я пожал плечами и пошел вниз. Что ответить? Несчастный человек. 40 лет проработал на море и так ничего и не понял. По пути встретил сварщика, и спросил, умеет ли он варить тонкий металл. Сварщик честно признался, что он может подварить отдельные вещи, но по настоящему варить не умеет, и посоветовал обратиться на местный завод. Я спустился в лодку и сбросил концы. Визит был закончен. На следующий день Анжелика сходила в город, нашла госпиталь. Встретилась с русскими врачами и пригласила в гости на яхту. Они пришли вечером веселой компанией. Мы сели на кокпите. Поговорили о разном. Выяснилось, что посольство России находится в другом городе Прая, на другом острове, в 150 морских милях к юго-востоку. Когда-то давно Советский Союз оказывал экономическую помощь этой стране. Построил аэропорт. Многие кабовердианцы учились в России. Некоторые из них до сих пор хорошо говорят по-русски. В те времена приезжало много врачей. Многие уехали. Некоторые работают до сих пор. Лариса и Сергей, семья врачей из Винницы, пригласили нас к себе домой. На следующий день мы у них постирались и помылись. Они живут в этой стране больше 10 лет. Лариса заведует лабораторией. Сергей хороший хирург, иногда выезжает делать операции на соседние острова. Они собираются проработать в этой стране ещё год-полтора и потом вернуться домой, на Украину. Сергея и Ларису знают все в лицо. Многие жители в разное время обращались к ним за помощью, но тем не менее грабили 15 раз! Наследующий день я отправился на завод, где ремонтируют суда. Он находился сразу за фабрикой опресняющей воду. И с тех пор в течении недели по утрам ходил на этот завод потому что ремонт ветряного пилота, который хороший специалист мог выполнить бы в течении 4 часов, в этой стране занял 6 дней. Радио удалось отремонтировать довольно легко. На острове оказался единственный электрик. Кубинец. Александр Баластеро. Он с напарником ремонтировал электрику на судах в порту. Мы с ним встретились. Пообщались. Он узнал что я русский. Хорошо отремонтировал радио, и почти ничего не взял за работу. Его напарник испанец, из страны басков. Бывший террорист. Боевик группы ЭТА. 18 лет скрывается от испанских властей. 10 лет назад получил гражданство Кабо Верде. Теперь его не могут отправить в Испанию. У него есть жена. То же бывший боевик. Испанское правительство её простило. Она живет в Испании, растит сына. Два раза в год приезжает в гости к мужу, на острова Зелёного Мыса. В течении 18 лет. Мы ремонтировались. Время шло. Часто налетал ветер и мотал яхту из стороны в сторону на якорной цепи. В воздухе висела пыль, и оседала толстым слоем на крыше каюты. Иногда заходили яхты на несколько дней. И уходили дальше по своему пути. Как-то утром, открыв люк, увидел большую парусную шхуну, бросившую якорь на рейде порта. Достал бинокль. Прочел название. Судно называлось «Летучий Голландец». На корме гордо развивался большой голландский флаг. На надувной лодке подплыл к ним. Капитан судна голландец. Он был слегка пьян. Команда тоже была пьяна .Они шли в Голландию, Амстердам. Им предстоял долгий, на сотни морских миль, путь против ветра и волн. Пришла металлическая яхта синего цвета и бросила якорь возле нас. На судне был один человек. Он возился на носу, возле якорной лебедки. Когда я вышел на палубу и крикнул что мы стоим друг от друга достаточно близко, и наши якоря могут зацепиться. В ответ услышал свое имя. Приглядевшись, узнал эту яхту и её капитана. Это был англичанин по имени Харвей на своей яхте «Пегас». Последний раз мы виделись с ним 7 лет назад, на юге острова Гран Канария, в Испании. Он ремонтировал яхту чтобы идти в Англию. И вот, мы встретились теперь здесь, у ворот Атлантики! Харвей в 16 лет ушел из дома и завербовался на Британский флот. Служил матросом на военном корабле, патрулирующим зону Арабского моря. В то время как и теперь, в тех местах процветала работорговля. Рабов везли из Индии в Арабские страны, а оттуда золото, заплаченное за стоимость рабов. При появлении военного корабля рабов топили и захватить работорговцев с поличным возможности не предоставлялось. Не было улик. Два раза военному кораблю удавалось задержать полурыбачьи суда, груженые золотом, но доказать что это плата за рабов не было никакой возможности. Суда приходилось отпускать. Произошел несчастный случай , и Харвей покинул флот, имея степень инвалидности. Жил и работал в Англии, развелся, купил яхту и стал на ней жить.
Продолжение следует.

Что мы делаем в океане? Океаним!


29 апреля, за два часа до заката солнца, плюнув на все не законченные сборы, которые никогда не закончатся, мы подняли якоря, обрезали концы, и отправились в путь.
О том, что отходить от Канарских островов очень сложно мы знали не понаслышке, и были готовы. Прогноз обещал попутный ветер.
Прошло пять часов, а ветра не было, либо он дул строго с носа. Волны жестоко избивали нас. Еще шесть часов под мотором. Ситуация не менялась. К утру обессиленный капитан, дважды решая вернуться назад рухнул, и буквально сразу пришел ветер.
Если кто -нибудь классифицировал волны, то их характеристики абсолютно идентичны характерам людей: злобные, заботливые, жестокие, нежные, страстные, подлые и т.д.
Океан это живая энергетика, огромная, сильная, это коктейль всего что присутствует в человеке. Капитан любовался им часами лишая себя сна, и не мог насытится. Я видела что он счастлив, счастлив потому что в пути.
Мы страдали от сильной качки, но радовались ветру.
Ветер в океане - это подарок, награда, и он благоволил нам, и мы прощали злобные волны которые бесконечно кренили яхту сильнее критического градуса. По яхте мы передвигались только ползком, чтобы избежать травм, три дня мы питались только бульоном и чаем переступая через обломки, осколки и раздавленные овощи.
Что мы делаем в океане? Читаем? Моемся? Занимаемся любовью? Нет! В океане мы Океаним.
Волны разбили платформу, на третий день порвался вспомогательный вант главной мачты, но как мы шли …
Яхта просто летела с срифованной Генуей. Волны погружали её в чашу, отнимая из паруса ветер, она выбиралась и шла дальше, волны хаотично пинали её в спину, а она шла, волны пытались опрокинуть нас сзади, а она садилась на них и снова взлетала.
Мы проходили больше 100 миль в сутки, и уже прошли за 6 дней 600 миль, постепенно приближаясь и огибая страну Кабо Верде.
Кабо Верде – это единственная страна, в которой я не хотела бы побывать вновь. Страна воров и попрошаек. Страна, в которой я провела двое суток и где моя душа была травмирована настолько, что спустя четыре года я испытываю панический страх, оказаться в ней вновь.
Но так бывает, когда ты чего - то очень сильно боишься, оно обязательно случится.
Мы уже подумывали, что при таком ветре мы можем успеть до конца мая дойти до Карибских островов, а не идти в Бразилию.
Только солнце закатилось в шестой раз за горизонт, и обрушилась жуткая безлунная мгла, как что-то хрустнуло в ветряном пилоте, через пять минут ещё один треск. Перо ветряного пилота накренилось, согнулся сложный нержавеющий механизм. Какая гигантская сила нужна чтобы сделать это.
Я взяла штурвал, удерживая яхту по курсу, а Саша свесившись с мостика, начал выбивать искореженное перо пилота чтобы его не забрал океан. Волны накрывали его, угрожая сбросить за борт, яхту чудовищно бросало. Это был удар.
Это означало, что нам нужно менять курс на Кабо Верде. Это означало, что больше всего чего я боялась, произошло.
Трое суток не спал капитан, в коротких промежутках на его отдых я брала штурвал в свои руки на несколько часов.
Управление яхтой вручную на таких волнах можно сравнить лишь с «сумасшедшим аптекарем», который пытается приготовить на ветру очень сложное многокомпонентное зелье, если чуть-чуть не доложить, то волшебного действия не произойдет, а ветер выдувает волшебные песчинки, и он снова и снова то довесит, то чуть отбавит. От каждого удара волны, яхта теряет курс, нужно крутить штурвал, то вправо, то влево, и поймать точную риску на компасе 230 выхватывая фонариком из тьмы нужный курс, а через десять секунд, снова и снова, и так трое суток с интервалом в десять двадцать секунд - это пытка, но это наш добровольный выбор, теперь лишь одна мысль терзает мозг: «скорей бы дойти до ненавистного Кабо Верде».
Как было написано на внутренней стороне кольца Соломона «И ЭТО ПРОЙДЁТ».
Клонился к закату восьмой день пути, до архипелага оставалось сорок миль.
Кабо Верде имеет удивительную особенность, его укрывает молочная пелена. Безоблачное голубое небо, и тюлевая завеса на горизонте. Двадцать миль до островов - их не видно, маяк на вершине полутора километрового острова Санто Антао либо отключен, либо укрыт молочной пеленой. Мы не успеваем до заката, где - то в три часа мы подойдем к проливу, луна осветит наш путь в ворота Атлантики. Пролив между Сан Винсентом и Санто Антао шириной пять миль, сильный ветер врывается в него как в форточку достигая силы 40 узлов. Если будет встречное течение, то оно поднимет вертикальные трехметровые волны. При нашей гиперусталости лучше не рисковать. Четыре часа ночи, до земли 10 миль. Земли не видно. Маяк не работает. Мы ложимся в дрейф до рассвета, который наступит в 8 утра. Расслабляться нельзя, возле земли опаснее чем в океане.
Мы дрейфуем к проливу в час по миле. Наступило утро. До земли 6 миль, а ее как будто не существует. Поворачиваем ключ зажигания, он делает клик, но мотор не заводится. Шок. Стартер только что из упаковки но, клик, и мотор не заводится. Саша вскрывает трюмы пытается найти причину в аккумуляторах. Я не верю, что причина в этом. Вытаскиваем генератор, и через час мощного потока энергии мотор делает только клик. Течение засасывает нас в пролив. В него можно войти под парусом, но в центре пролива, нужно вырваться из течения и войти в бухту. А если ветер нам не позволит, мы можем пролететь по проливу в океан, и ещё месяц играть в «сумасшедшего аптекаря». Мою седину не закрасить и килограммом хны, а Саша пытается провернуть мотор вручную, ему это с трудом удается, но мотор не заводится. Генератор прыгает на палубе угрожая вывалиться за борт, мы в горле пролива, середина дня, на попытки не больше полу часа, нужно принимать решение, а Саша пытается провернуть мотор вручную. Мы молимся.
Вдруг, что- то зашипело и полилось, ключ в зажигании клик – ничего, клик - ничего, клик - ничего, клик - рычание, захлебывание и плевок….
Я выглянула за борт, сизое облако вырвалось из выхлопной трубы, ещё одно, и старичок Перкинс зарычал. Не смотря на барбулу, специальное защитное колено, злобные волны напихали нам в мотор морской воды, которая проникла в цилиндры. Я радуюсь, хотя сил нет даже держать штурвал. Мы стремительно проносимся мимо затянутых пеленой клыкастых берегов на которых покоятся спящие великаны. Миндело - самый крупный порт страны, бухта защищена настолько, что вода ровная как земля. Земля.
Продолжение следует.

В путь (продолжение) Александр Сухарев


Наступил следующий день. Яхта все также неслась вперед, обдуваемая ветром и подгоняемая волнами. Мы собрались на совет решить заходить ли нам на острова Зеленого Мыса или менять курс на Запад, в направлении Карибских островов. Решили отложить принятие решения до утра.
Ночью, дежуря на кокпите, услышал странный металлический лязг за кормой. Включил фонарик и посветил в воду. Одно из креплений ветряного пилота оторвалось и свободно гуляло. Пришла другая большая волна. Раздался ещё один лязг. Оторвало второе крепление и перо руля ветряного пилота стало свободно гулять в воде. Третей волной перо занесло в сторону и смяло трубу. На мой зов Анжелика выскочила из каюты и мы во тьме с трудом выбили болт крепления и вытащили смятую трубу с пером руля на палубу.
В это время парус ветряного пилота завибрировал, лопнул в месте крепления и исчез во тьме, волочась среди волн за яхтой на страховом конце.
Все что можно было вытащить, мы вытащили. Главный руль не пострадал, но теперь мы должны были управлять яхтой вручную, день и ночь, каждый миг. Вопрос идти или не идти на острова Зеленого Мыса отпал сам собой.
До них оставалось 300 миль, а до Карибских островов 2300, что в эквивалентном исчислении означало 4000 километров.
Наверное, для того чтобы пересечь океан, мы должны пройти через Ворота Атлантики. У каждого океана есть свои ворота.
Ворота Атлантического океана находятся на островах Зелёного Мыса между островом Санто Антао и островом Сан Винсенте.
Это острова лежат близко друг от друга и между ними всегда есть ветер намного сильнее, чем за пределами островов. Почти любое парусное судно, идущее в Южную Америку или на Карибские острова, проходит через это ворота.
Это два остова расположены так, что всегда значительно усиливают ветер как в коридоре, когда с одного конца открыто окно, а с другого дверь.
И каждое парусное судно, проходящее через это ворота, сильным ветром и течением выталкивается далеко в просторы океана, где дальше идет по своему пути.
Ветер усилился. Волны стали выше и круче. Они с шипением выныривали из темноты и уносились куда-то, периодически забрызгивая яхту. Мы по очереди сменялись у штурвала, забиваясь в прорезиненные куртки от сильного прохладного пронизывающего ветра, несмотря на то, что находились далеко на юге, около тропика Козерога. Утешало то, что до ближайшей земли не очень далеко. Около 500 километров в эквивалентном исчислении.
Прошел трудный день и трудная ночь. Потом ещё один день и еще одна ночь. Днем на небе висела белая мгла, а ночью между облаков иногда проглядывали звезды. К исходу 8 –го дня пути мы начали приближаться к земле. Определив наше местоположение по навигатору и сверив координаты по навигационной карте, пришел к выводу, что к воротам Атлантики должны подойти глубокой ночью.
У островов Зеленого Мыса существует странное явление природы, опасное для навигации – дымка голубого цвета. Кажется, что видишь далеко вокруг. На самом деле видимость не более 5 морских миль. При сильном ветре не больше 2-х.
Лоции говорят о том, что островитяне не заботятся о навигационных огнях, и никто не может поручиться что маяки в стране будут работать. Взвесив все за и против, решили лечь в дрейф. Сняли паруса и пошли спать. По течению и волнам яхта медленно дрейфовала к проливу между островами. Среди облаков появился проблеск луны. И это обрадовало нас.
Несмотря на очень сильную усталость, заснуть не удалось. Земля была близко, и очень хотелось на неё ступить, или хотя бы увидеть.
Яхта дрейфовала достаточно быстро, и незадолго до рассвета мы оказались недалеко от входа в пролив. Ветер усилился и немного изменил направление, прижав волны.
Вдалеке стали исчезать и появляться между гребешками волн огни какого-то поселка. Маяки не работали.
Небо стало светлеть и вскоре мы увидели вокруг серый океан. Стали просматриваться контуры земли, теряющиеся в дымке песчаной пыли, принесенной сильным ветром с берегов Африки.
Пришло время входить в пролив.
В центре пролива, на острове Сан Винсент есть бухта, где находится торговый порт и хорошо защищенная якорная стоянка.
Раньше эти места принадлежали Португалии и во времена парусного флота бухта использовалась как главная перевалочная база торговых судов, идущих из Европы и Северной Африки в Южную Америку и из Южной Африки в Европу. Но, спустя время, испанцы построили порт Лас Пальмас и он стал главной перевалочной базой, потому что находился в более выгодном положении. А в этих местах все пришло в упадок.

Стало совсем светло. В нескольких милях по левому борту был виден остров, лишенный всякой растительности, возвышающийся над океаном отдельными пиками гор.
Пора поднимать паруса и заводить мотор. Я повернул ключ зажигания. Мотор не шелохнулся. Я повторил попытку. Тоже самое. Мотор не заводился и даже не проворачивался. Спустился в каюту и лихорадочно начал открывать люки трюма, проверяя батареи и проводку, и все остальное, что можно было проверить. Батареи показывали достаточную зарядку, чтобы завести мотор. Электропроводка была в исправности.
В блок цилиндров мотора попала морская вода. Яхта уверенно дрейфовала вперед. Если проскочим пролив, к этой земле не сможем вернуться, и тогда придется идти через океан по течению и волнам больше 2000 морских миль. Нужно было немедленно что-то предпринимать. Раскрыл кожух и большим газовым ключом попробовал провернуть мотор вручную. Мотор не проворачивался. Анжелика сидела на кокпите и косилась на землю, которая постепенно к нам приближалась. Я попросил Анжелику помолиться Богу, потому что без Его помощи нам не справиться. Анжелика усердно молилась, а я пытался провернуть мотор. Мотор провернулся. Вначале в одну сторону, потом в другую. Морская вода из цилиндров через клапаны прошла внутрь и где-то там смешалась с маслом. Но это было уже не важно. Кардан мотора проворачивался. Поршни пришли в движение. Повернул ключ зажигания. Мотор завелся и начал работать. Потом придется менять масло и фильтры, искать причину почему в блок цилиндров приникает морская вода. Но это все потом. Сей час главное дойти до земли. Мы подняли паруса и под мотором и парусом начали входить в пролив.
Ветер усилился. Волны стали короткие и крутые, идущие с кормы по нашему курсу. Нас подхватило течение и было видно как по левому борту быстро смещается земля. Казалось, мы летим над пенистыми гребнями волн. Впереди показался маленький высокий островок с маяком. Он указывает вход в бухту. Навигационная карта говорит, что перед островком сильное попутное течение, а за ним встречное. Надо поворачивать. Меняем курс и проходим между землей острова Сан Винсент и маленьким островком. Ветер становится боковым затем косым с носа. Волны становятся ниже и постепенно переходят в невысокую зыбь. Виден мол порта, за которым находится защищенная якорная стоянка.
По курсу перед нами на якоре стоит океанский буксир. На борту большими латинскими буквами написано «Leopard». Беру бинокль. Смотрю. Порт приписки Одесса. Очень интересно. Надо обязательно зайти к ним в гости. Может, у них есть сварщик, который поможет заварить разломанный ветряной пилот.
Мы заходим за мол. Зыбь исчезает. Ровная вода. Впереди на якорях стоят несколько яхт. По всей видимости, очень давно. На них никого нет и они от клотика до ватерлинии покрыты серой пылью. Под мотором постепенно продвигаемся вглубь бухты. Эхолот показывает глубину 5 метров. Дно –песок с глиной. Бросаем якорь и даем задний ход. С лязгом разматывается якорная цепь. 10 метров, 20, 30. Стопорим ход. Фиксируем цепь. Якорь держит.
С одной стороны порт. С другой городок Миндело. Мы на земле. Можно вздохнуть свободно.
Продолжение следует.

В путь. Александр Сухарев

В поисках затерянных стран. Океан.

Сборы были хлопотливыми и недолгими. Конечно, они заняли больше месяца. Выплыло много дел, которые нужно сделать и появилось множество вещей, которые надо было исправить или заменить. Но желание отправиться в путь перевешивало бесконечный процесс подготовки. Как говорят моряки, ремонт на судне нельзя закончить его можно только приостановить.
И вот, ремонт приостановлен. Доделанное установлено, недоделанное спрятано до иных времен. Одна из последних канистр воды, выгруженная из лодки, тяжело шлепнулась на палубу, ставя точку на суете сборов. Надувная лодка вытащена на крышу каюты и сдута. Связь с землей прервана.
Наша 11,5 метровая деревянная яхта «Little Qwin» плавно покачивалась на невысокой океанской зыби, свободно заходящей на полуоткрытую якорную стоянку порта Лос Христианос, что на юге острова Тенерифе в архипелаге Канарских островов.
Мы давно находились здесь, пережидая зимние ветра и весенние дожди, когда после сильного ливня я выбрался на мокрый кокпит и смотрел в горы, где среди расползающихся мглистых туч была видна яркая полоса снега, покрывающая вершину вулкана Тенерифе, самой высокой горы Испании. Снег всегда выпадал на вершине горы, когда шли сильные дожди. Потом таял. Но этот момент нельзя было упустить. Я смотрел на снег и на душе становилось хорошо. Он напоминал мне родину. А воспоминания детства забыть нельзя никогда.

Мы давно находились здесь, ремонтируя нашу 37 летнюю яхту, подрабатывая на земле и на море, полагая отправиться в путь. Но всегда что-то мешало. То одно, то другое. Погружались в дела и суета закрывала собой окружающий мир.
Но всему приходит конец. Мы познакомились с Иваном, талантливым предпринимателем из Петергофа, поклонником футбольного клуба «Зенит» и преданным гражданином своего города. Он предложил нам свою поддержку.

Сборы были недолгими. Провизия погружена, флаги сшиты, вода заправлена, лодка поднята. Мы стояли на «бочке» или «муринге», как говорят англичане. Т.е. были привязаны к канату, который переходил в якорную цепь, крепящуюся к бетонному блоку на дне бухты. В свое время потратили достаточно времени и сил чтобы установить его, и вот теперь это единственное, что удерживало нас с землей.
Чтобы не бросать свой труд, я предложил соседу французу, живущему на старой пластиковой яхте и подрабатывающему на земле, занять наше место, когда мы уйдем. Он с радостью согласился. Вот и всё. Приближался вечер. По прогнозу обещали несколько дней свежего попутного ветра.
Мы всем экипажем присели на кокпит по старому русскому обычаю перед отправлением в путь.
Наш экипаж это я, Александр, капитан, моя жена Анжелика, потомок поморов, и кошка Кити, которую мы подобрали ещё котенком.
Наступал вечер. Можно остаться до утра, но тогда это будет долгая ночь. Самое трудное это ждать и догонять. Раз собрались, значит надо идти.
Завели мотор. Я привязал к концу каната маленький буй и сбросил в воду. Тяжелый канат начал медленно погружаться на дно, пока не повис своим концом на поплавке. Завтра француз его легко найдет. А мы будем уже далеко. Впереди океан. Тысячи миль пространств, наполненных волнами и ветром. Но это где-то там, впереди. А сейчас главное отойти от островов, где меняются ветра и течения, где крутые волны и скалистые берега. Где идти под парусами гораздо труднее, чем по открытому океану.

Тяжелый канат опустился на дно и яхта начала плавно дрейфовать по вечернему бризу. Нас больше ничего не удерживало с землей, разве что последний телефонный звонок знакомым. На мобильном телефоне ещё остался небольшой кредит. Хватит для короткого звонка. В океане нет телефонных линий. Телефон нужен здесь, на земле, где можно позвонить друзьям и знакомым, поинтересоваться насчет работы. А в океане телефон превращается в кусочек пластика. Звонок сделали. Теперь всё. Вперёд.
Старый дизель «перкинс» мерно заурчал, проворачивая пропеллер яхты. Мы зажгли навигационные огни и стали медленно выходить из порта на открытую воду.
Наступила ночь. В пяти морских милях позади нас огни города плавно поднимались в горы, переходя в огни поселков и дорог и терялись где-то в облаках. А выше облаков начинались звезды, уходящие до края неба. Волны увеличились. Стало заметно качать. Ветра не было. Мы пытались под мотором выйти в пролив между островами, где должен быть ветер.
Огни острова медленно смещались в сторону, и было видно, что мы продвигаемся вперед.
Появились огни противоположной стороны острова. Вышли в пролив. Ветра нет. Он должен быть, но его нет.
Пошли высокие крутые волны, какие бывают при сильном ветре. Яхту стало очень сильно качать, заваливая с одного борта на другой. Ветра нет. Проходит час, другой, третий. Анжелика ушла в каюту, а я остался управлять яхтой, идя под определенным углом к волнам, чтобы уменьшить качку. Прошло ещё несколько часов. Мы отошли далеко от земли. Высокие волны. Ветра нет. По всем признакам он должен быть где-то рядом, но его нет.
Наступил рассвет. Взошло солнце. В 20 морских милях позади нас поднималась громада острова Тенерифе. В милях в тридцати в стороне виднелся остров Гомера, тот самый остров, водой которого была крещена Америка. Дело в том, что это был последний остров, на который зашел Колумб чтобы набрать воду, пред тем как отправился открывать Новый Свет.
Высокие волны быстро проносились вперёд, сильно раскачивая яхту. Ветра не было.
Я поднял парус на носу и жёстко раскрепил его, чтобы уменьшить качку. Укрепил ветряной пилот, хитрый и очень нужный инструмент, который самостоятельно управляет яхтой при условии, что будет ветер. Выключил мотор и, обессиленный, спустился в каюту, решив что если в ближайшие часы не появиться ветер, возвращаемся назад. Яхта легла в дрейф, качаясь на океанских волнах. Я упал на койку и забылся тяжелым сном.
Проснулся от звука движущейся с побулькиванием воды, раздававшегося за бортом. Такой звук бывает, когда яхта идет под парусами с хорошей скоростью. Выскочил на кокпит. Так и есть. Пришел ветер. Яхта шла по тому по курсу, по которому предстояло идти. Закрепленный на носу парус наполнился ветром и толкал нас вперед. Небольшой парус ветряного пилота поворачивал перо руля, выруливая яхту на нужный курс.
Ничего не надо было делать и трогать, только смотреть по сторонам. Через несколько часов ветер усилился до штормового и изменил направление. Мы проходили в стороне от острова Гомера. Океанский пассат сталкиваясь с островами усиливался и слегка менял направление ветра. К вечеру все пришло в норму. Наступила холодная звездная ночь. Мы двигались по большой южной дуге, проходящей недалеко от островов Зеленого Мыса и перетекающей в океан в направлении Карибских островов.
Так дуют ветра и движутся океанские течения. И это самый оптимальный путь для парусного судна, хотя и не самый короткий. Наступил следующий день, потом ещё два дня. Цвет неба из темно-синего стал превращаться в белый. Мы двигались на юг параллельно берегам Африки. Сильный попутный ветер поднимал пыль Сахары. И она где-то высоко отражала свет солнца, меняя цвет неба.
На морской навигационной карте отмечал путь. Мы проходили больше 100 морских миль в сутки, и это хорошая скорость для нашей яхты.
Где-то за горизонтом, на Африканском побережье, закончились владения страны Магриб и началась земля Мавритании.
До островов Зеленого Мыса оставалось 4 дня пути.
Продолжение следует.

This content requires Adobe Flash Player version 8.0.0 or greater. Get Flash

Заинтересованным газетам, журналам и телеканалам

Мы предлагаем сотрудничество в области публикации путевых заметок экспедиции, а также создание совместного телепроекта
свяжитесь с нами


Наши посетители

free counters

Наши публикации

"Newsday" Trinidad сентябрь 1994

Reportasjer Over Nordsjoen i skrqpelig bat октябрь 1995 Норвегия

"The Orcadian" Safety for sailors after North Sea dram. октябрь1995 " Thanks for my life" Шотландия, Оркнейские острова

"Press and Jornal" "Jacht duo relive gale ordeal" октябрь 1995 Шотландия

"Star" "Local Hero"! апрель 1996

Revista "Report Gran Canaria" "Un pueblo de pescadores con mucho encanto" 1/2002 Испания

"Комсомольская Правда в Испании" Анжелика Плахова ""Люди моря"

Христианский портал "Для тебя"

Экстремальный приключенческий портал

Портал "Мир приключений и путешествий"

Морской портал

Журнал "Капитан" 2006 Nº4 "Уставшие звезды падают в океан" Анжелика Плахова

Газета "Русская Германия" июнь-август 2006 "Два Мира" Александр Сухарев

Издательство "Титул" Германия. Христианская газета.

"Библия в тюремной камере" Александр Сухарев

Московский Комсомолец



а так же многие другие.

Реквизиты Экспедиции

Экспедиция зарегестрирована как юридическое лицо в качестве: Asociacion "EXPEDICION ALREDEDOR DEL MUNDO PARA UNIFICACION DE LOS CRISTIANOS". Индификационный код (C.I.F.) G35901925 www.agenciatributaria.es/. Испания(ЕС)
E-mail: littleqwin@yahoo.com.
Контактный телефон экспедиции +881631570913

Банковский счет

Информация о банке получателе.
Name: HSBC Bank Panama, S.A.
Addres:Panama, Rep. De Panama
SWIFT: MIDLPAPA
Account with Intermediary Bank: 000-14118-6
Chipa UID.415666

Информация о головном банке.
Name: HSBC Banh USA, N.A.
Addres:
New York, NY
FED ABA: 021001088
SWIFT: MRMDUS33
CHIPS Aba: 0108

Информация о получателе:
Account Name: Alexandre Soukharev
Account Number: 065114258039